Русско-чукотские войны — забытая драма колониальной эпохи
Колониальные войны России
Закир Ярани
© Закир Ярани, 2019
ISBN 978-5-0050-5068-7
Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero
Предисловие
Начиная с XVII в., Россия активно расширяет свои пределы, присоединяя все новые и новые территории. К XVIII в. территория, подвластная русскому царю, уже в несколько раз превосходит по площади изначальные границы Московского государства. Естественно, присоединяемые земли отнюдь не были изначально пусты, на них издревле жили другие народы. Часть их принимала подданство России добровольно, по экономическим (возможность легкого выхода на внутренний российский рынок) или политическим (защита сильным государством от агрессивных соседей) причинам. Но было (и немало) народов, которые дорожили своей независимостью и не желали быть чьими-то подданными. Они оказывали российской колонизации сопротивление, порой очень ожесточенное.
Сегодня при упоминании о нациях, боровшихся против присоединения к России, чаще всего на ум приходит Кавказ. История Кавказской войны хорошо изучена, отражена и в научных трудах, и в произведениях классиков русской литературы. Кавказ исторически имел для российского государства исключительно важное стратегическое значение; через него шли основные торговые пути, по которым осуществлялся товарооборот между Россией и странами Востока. Кроме того, Кавказ находится в относительной близости к Центральной России, где проживал почти весь цвет российского общества, и Кавказская война всегда привлекала пристальное внимание российского дворянства. Однако не один Кавказ оказывал упорное сопротивление попыткам привести его под царскую руку; на огромных просторах Российской империи, в отдалении от больших городов и дворянских имений, были земли, населенные малоизвестными в то время для широкого круга просвещенных людей этносами, об отношениях с которыми имели сведения лишь непосредственно связанные с этими делами чиновники, военные и местные русские (преимущественно казачьи) поселенцы.
Глава 1
Падение в начале XVII в. Сибирского ханства открыло русским первопроходцам пути в совершенно дальние земли, лежащие за Уралом. За ними осваивать районы необъятной Сибири устремились казаки, царские воеводы, купцы. В конце XVII в., пройдя до края Евразии, казаки на царской службе и воеводы вышли к побережью морей Дальнего Востока. Большинство сибирских и дальневосточных народов в то время жили в условиях первобытнообщинного или раннефеодального строя, основу хозяйства их составляли охота, рыбная ловля, сбор съедобных растений и грибов. Присоединяя эти далекие земли к России, царские власти снаряжали казачьи экспедиции во главе с военными чиновниками. Казаки возводили в новоприсоединенных землях деревянные крепости — остроги, в которых пребывала назначенная верховными властями администрация, базировались присылаемые из российских центров войска, располагались пункты приема ясака — натурального налога пушниной, которым облагались местные племена, и товарообмена с местным населением. Пушнина в то время была главной ценностью сибирских и дальневосточных земель, поэтому уплата ясака являлась основной повинностью подчинившихся России местных народов. Российские законы в старину делили этносы по принципу их традиционного уклада жизни, и соответственно правовой статус и повинности разных народов были различны.
В 1659 г. российская администрация основательно приступила к колонизации северных земель Дальнего Востока (бассейна реки Анадырь и Камчатки). На месте основанного десять лет назад первопроходцем Семеном Дежневым зимовья на островке в низовьях Анадыри был возведен Анадырский острог, ставший опорным пунктом России в дальневосточных тундрах.
Царские воеводы во главе казачьих экспедиций начали обходить стойбища занимавшихся оленеводством, охотой и рыбной ловлей живших вокруг народов, приводя их в подданство царя Алексея Михайловича и облагая ясаком. Им удалось взять ясак с большей части местных коряков и юкагиров, однако к северу от Анадыри лежали обширные тундровые земли нации луораветланов, которых русские по названию той его части, которая занималась оленеводством — «чаучу», стали именовать чукчами.
На карте якутским дворянином Иваном Львовым (служил Анадырском остроге в 1710–1714 гг.) изображен Анадырский острог и Анадырское море.
Чукчи буквально за несколько десятилетий до начала русской колонизации перешли от первобытной охоты на диких оленей как основы хозяйства к оленеводству, которому научились у своих соседей. Еще не умея так искусно разводить и сберегать оленей, как юкагиры и коряки, чукчи периодически совершали грабительские набеги на соседние народы, чтобы пополнить свои оленьи стада, поредевшие от массовых падежей. Живя на очень суровой и скудной земле, чукчи с детства были привычны к холоду, болезням, длительным голодовкам и прочим лишениям, постоянно терзавшим людей, живших первобытным образом в беспощадных природных условиях Крайнего Севера. Высокий уровень смертности выработал в чукчах такую черту характера, как равнодушие к смерти; случалось, что человек, просто страдая от длительного недуга, просил сородичей убить его, и те тут же исполняли его просьбу. Чукчам, которые могли получить из окружающей природы лишь необходимый минимум, чтобы выжить, были неведомы алчность, жажда богатства, поэтому самым ценным в их жизни была личная свобода, возможность спокойно радоваться каждому новому дню, созерцать окружающий дикий мир. Все это, а так же то, что вследствие большой детской смертности выживали лишь самые физически крепкие люди, делало чукчей грозным и бесстрашным противником в бою. Из особо выделанных моржовых шкур чукчи изготовляли толстые боевые панцири, которые были практически неуязвимыми для оружия соседних племен; основным оружием чукотских воинов были тяжелые копья с широкими наконечниками и лук со стрелами. Наконечники копий, стрел делались из кости, кремня, обсидиана (вулканическое стекло), горного хрусталя. Если требовалось обороняться, луораветланы возводили мобильные укрепления из поставленных тремя ярусами друг на друга нарт (саней), поверх которых насыпались камни, а вокруг устанавливались капканы и другие ловушки. По уровню культурного и социального развития чукчи соответствовали людям эпохи неолита.
Воинские доспехи и сухожильный лук чукчи, XIX век. Экспонат Американского музея естественной истории, Манхэттен, Нью-Йорк, США
Чукчи не имели какого-либо устоявшегося, четкого управления. Как и в первобытные времена, каждое стойбище, то есть, каждая родовая община, жило своей жизнью по своим неписаным правилам, отношения с другими стойбищами и другими этносами выстраивало по своему усмотрению. Даже семейные порядки чукчей (как, впрочем, и у других народов тундр) отличались значительным либерализмом; решающие методы наказания детей, нарушавших дисциплину и субординацию перед старшими, сводились к рассказыванию страшных сказок о бедах, которые грозят непослушной и непочтительной молодежи. Основным авторитетом в обществе были родовые старейшины, а во время военных походов чукчи собирались под началом инициаторов тех — эрмечинов («силачей»), которые просто объезжали стойбища и предлагали всем желающим присоединиться к ним. Никакой серьезной организации и дисциплины в чукотском ополчении, воины которого после окончания дела разъезжались по своим стойбищам, не существовало, и тем не менее, чукчи были отважны
